За облаками — солнце [1982] - Наталья Федоровна Кравцова

— Ямщикова, вылезай! — сказал Кубышкин, когда подошел.

— Почему?

— Вылезай, тебе говорят!

Решив, что задание отменено, Оля послушно вылезла.

— Видишь — вон там бревнышки? — спросил Кубышкин, кивая в сторону, где в отдалении лежали сложенные бревна.

— Ну вижу.

— Пойди посиди на бревнышках.

— Зачем? — не поняла Оля.

— Снимай парашют. Давай сюда.

— Ты что это задумал? А лететь?

— Снимай!

Он помог Оле снять парашют, надел его на себя и стал залезать в кабину. Тут Оля возмутилась, поняв, что Кубышкин решил лететь вместо нее, но было поздно. Он еще раз крикнул ей:

— Капитан Ямщикова, приказываю вам: подождите на бревнышках!

Когда самолет взлетел, Оля побрела к бревнам, села и стала ждать возвращения Кубышкина. Настроение было скверное, на душе скребли кошки — зачем она так легко согласилась? И что это Кубышкину взбрело в голову лететь вместо нее? Захотел сам проверить самолет? Как будто не знает, к чему это может привести! Стоит только Каплунову узнать, ей не поздоровится. Оля представила себе небольшие острые глазки, которые с нескрываемой насмешкой и злорадством сверлят ее насквозь, и от досады поморщилась. Уж он непременно воспользуется случаем, чтобы стереть ее в порошок и вытурить навсегда. «Так вот вы как летаете, Ямщикова! Что же это за испытатель!..»

Хмурая, недовольная собой, Оля сидела на бревне, поглядывая в небо, которое затягивала белесая дымка. Жара не спадала уже много дней, было душно, и даже порывистый ветер, поднявшийся с утра, не освежал, бросая в лицо нагретый воздух.

— Эй, Ямщикова, почему загораешь? — крикнул кто-то из летчиков, проходивших мимо.

Она не ответила, безнадежно махнув рукой. Объяснять не хотелось, и, вздохнув, Оля отвернулась. Догадываясь, что Каплунов специально подсунул ей этот самолет — а вдруг не справится, чего-то не учтет, — она тем не менее упрямо хотела лететь на этой развалине, почему-то веря, что ничего с ней не случится. На каких только самолетах не приходилось ей летать, и всегда все кончалось благополучно, конечно же не потому, что везло — Оля чувствовала машину настолько, что в любой момент знала, как с ней обращаться, в каком она настроении, можно ли позволить себе повольничать с ней или, наоборот, поберечь. И с этим самолетом наверняка бы справилась.

Но вот и Кубышкин. Заходит на посадку, шасси выпущено, все в порядке. Оля поднялась, следя за тем, как снижается самолет. Теперь она сядет в кабину, что бы там ни говорил Кубышкин, даже если самолет окажется никудышным.

Наблюдая за посадкой, Оля как бы присутствовала там, вместе с Кубышкиным: вот он тянет ручку на себя, чтобы плавно приземлиться — но не слишком ли быстро приближается машина к земле? Надо бы тянуть поэнергичнее… Да и ветер — боковой. Впрочем, такой летчик, как Кубышкин, справится, конечно. Оля успела подумать, что истребитель, видно, не так уж плох, как о нем отзывались, как вдруг раздался треск и самолет окутало клубами пыли.

Сорвавшись с места, она бросилась на посадочную полосу. Туда же побежали еще трое, впереди всех — техник. Пыль еще не осела, когда Оля оказалась у самолета — шасси было сломано, из кабины вылезал, чертыхаясь, Кубышкин.

— Живой? — обрадовалась Оля.

В этот момент с другой стороны самолета остановилась примчавшаяся легковая машина, и Оля услышала зычный голос Каплунова:

— Кто разбил самолет? Вы, Ямщикова? Безобразие! Доверить нельзя!..

Но тут он разглядел взъерошенного Кубышкина и заметил Олю, стоящую у самолета. Словно поперхнувшись, умолк, а Кубышкин немедленно напустился на Олю:

— Вы почему здесь, Ямщикова? Где я велел ждать — на бревнышках! На бревнышках!

Каплунов понял, что его провели, пробормотал что-то невнятное, хлопнул дверцей машины и укатил, злой и разъяренный.

— Что с машиной? Почему сломалась? — спросила Оля.

Кубышкин промолчал, сердито глянул в ее сторону.

— Почему, Кубышкин? Что, и раньше так было? — допытывалась Оля.

— Почему! Почему! — вскипел Кубышкин. — Сломалась — и все! Видишь, какой боковик дует! А шасси — дрянь! Давно известно.

И все же Оле казалось странным, что он как будто совсем и не жалеет, что самолет сломался, — так, мол, ему и надо. Но докапываться до истины она не стала, а Кубышкин, казалось, совсем забыл о происшествии.

Оля продолжала летать, все время ожидая, когда ее вызовет Каплунов, чтобы устроить разгром, однако время шло, и никто даже не вспоминал о случившемся. Вскоре стало известно, что Каплунов, получив новое назначение, покинул часть. На его место прибыл другой начальник, Георгий Филиппович Байдуков, в прошлом известный летчик-испытатель, Герой Советского Союза, участник выдающихся дальних перелетов.

О Байдукове еще до войны Оля слышала много хороших отзывов как о талантливом летчике, а теперь, встретившись с ним на испытательной работе, убедилась также и в его человеческих достоинствах.

* * *

Испытывая один из новых самолетов, Оля заметила, что он неустойчив во время выполнения фигур пилотажа. На глубоких виражах, например, он стремился увеличить скорость вращения, и Оле стоило больших усилий удержать его в нормальном режиме. Снова и снова выполняла она виражи в зоне — каждый раз продольная неустойчивость подтверждалась, однако со временем ей стало казаться, что самолет ведет себя почти нормально. Не понимая, в чем дело, она продолжала проверять его, уже не находя той неустойчивости, которую обнаружила вначале. Пробыв в воздухе довольно долго, обескураженная, посадила самолет.

На земле напряженно размышляла, стараясь найти объяснение странному поведению самолета. Молча шла на обед, молча, сосредоточенно обедала. Сидевший напротив Володя, поглядывая с удивлением на Олю, спросил:

— Лелька, ты сегодня какая-то пришибленная. Что случилось?

— Ничего, просто задумалась.

— О чем бы это?

— Что я, задуматься не могу? — ответила Оля, все еще поглощенная своими мыслями.

— Теоретически, конечно, можешь, но как правило…

Он умолк: Оля смотрела куда-то сквозь него, будто и не слышала его слов. Но вдруг взгляд ее ожил.

— Ты понимаешь, Володя… Нет, рано еще. Потом.

— Загадками говоришь. Что это — тайна? Даже мне нельзя?

— Потом, потом скажу. Я пока еще не выяснила.

— Надеюсь, я тут не замешан? — пошутил он.

— Не знаю, не знаю, — улыбнулась наконец Оля. — Видишь ли, мне сегодня показалось… Кстати, ты не знаешь, когда выпишут из госпиталя Малыгина? Он туда с аппендицитом попал.

— Малыгина? Я не в курсе. А почему ты спрашиваешь?

— Ему было поручено испытать этот самолет. И он, кажется, один раз успел слетать. Теперь вот я вместо него…

— Что там у тебя с самолетом? Объясни толком.

— Видишь ли, самолет неустойчив, — неуверенно сказала Оля. — Особенно на виражах…

— Доложила ведущему инженеру?

— Пока нет. Хочу проверить как следует еще раз. Дело в том, что